Профессор Садулла Абакаров, декан стоматологического факультета Российской медицинской академии постдипломного образования и заведующий кафедрой ортопедической и общей стоматологии, о проблемах частного бизнеса знает не понаслышке, поскольку имеет собственный опыт руководства стоматологической клиникой. Садулла Ибрагимович поделился личным мнением о проблемах и перспективах развития российского стоматологического рынка.
Главная беда нашего постдипломного образования, непосредственного послевузовского, — я говорю и об ординатуре, и об аспирантуре, — в том, что постоянно приходится доучивать. Вот сейчас у меня на кафедре их около полутора десятков — выпускников прошлого и позапрошлого годов стоматологических факультетов. И они у меня обучаются по общей стоматологии в клинической ординатуре. Если сравнивать современный образовательный процесс и, к примеру, тот, который был лет тридцать назад, я могу с полной ответственностью сказать, что несмотря на отсутствие в то время новых технологий, студенты осваивали основные технологические приемы полностью и были способны оказать на своем уровне квалифицированную помощь. А сейчас студенты заканчивают вуз, и среди них немало выпускников, которые за эти пять лет обучения и трех пациентов не приняли.
Мы ущемляем собственный образовательный процесс, где мы должны были бы поднять этого человека на более высокий уровень. Огромная часть времени и средств уходит на то, чтобы доучивать вчерашнего студента, догонять вузовское образование.
Очень хочу привести аналогию с зарубежными вузами. Я был в Нью-Йоркской школе дантистов, был в Швеции, почти во всех медицинских вузах Германии, поэтому хорошо представляю себе их учебный процесс. Из десяти семестров первые пять аналогичны нашим, потому что студент получает общее образование. Но весь шестой семестр — фантомный. В течение этого времени люди отрабатывают мануальные навыки. Параллельно идет теория, семинары, но через день или через два обязательно занятие на фантоме. То есть, все позиции, которые им в дальнейшем нужно в клинике использовать, студенты отрабатывают на фантомах. А дальше, с седьмого по десятый семестр они обязательно принимают пациентов. Работают в группе: один из студентов ведет прием, второй — ассистент, третий — врач. Не бывает так, чтобы не на практическом занятии не было пациентов. Помимо этого, у них по мере приближения к старшим курсам задача все время усложняется: если они в течение седьмого семестра занимаются кариесом, то восьмой семестр — это уже пульпит и каналы. Девятый семестр — еще более сложный. И на подходе к диплому у каждого студента уже складывается правильное мышление.
Но самое важное — ни одно практическое занятие не бывает без пациента. Установка четкая: за занятие студент должен принять как минимум 1—3 человека. По всей видимости, у них организована какая-то специальная служба, которая регулярно готовит пациентов. Эти пациенты получают или бесплатную, или льготную помощь. Но ответственность в этом случае всегда несет преподаватель, а не студент. Работа, возможно, не будет такого уровня, как если бы ее сделал ведущий специалист клиники. Но в любом случае, соотношение цена-качество будет оптимальным.
После окончания вуза такой специалист — в отличие от наших выпускников — вполне способен оказывать самостоятельную врачебную, стоматологическую помощь. А у нас вместо того, чтобы шлифовать уже имеющиеся навыки, приходится учить тому, что он должен был освоить в процессе вузовского образования.
О сложностях и тонкостях частного бизнеса
— У меня есть своя клиника, и я сам регулярно в ней работаю. Бываю в клинике если не каждый день, то через день уж точно. Клиника, которой я руковожу, называется моим именем, у нас есть свой сайт с таким же названием. Организовать клинику — дело достаточно сложное, как в моральном, так и в материальном плане.
Поначалу я думал, что будет слишком тяжело руководить и факультетом, и кафедрой, и клиникой. Поэтому поручил руководство другому человеку. Но в результате увидел, что без меня дело не спорится. Может быть, когда ты владелец, ты просто переживаешь больше, потому что это твое. Поэтому я принял решение взять все под собственный контроль.
За рубежом многие профессора имеют свои приват-клиники, где они могут заниматься практикой в чистом виде. А с другой стороны, на факультете мне сложно ждать от академии покупки новейшей техники, внедрения в свободном режиме новых технологий, потому что финансирование бюджетных организаций слишком ограничено. Но свою собственную клинику я могу оснащать в произвольной форме: хочу — беру, не хочу — не беру, дополнять ее по степени востребованности всем необходимым для дальнейшего развития. Ни с кем не советуясь, никому ничего не доказывая, покупать то, что считаю нужным.
Главная беда нашего бизнеса в том, что нет закона, который бы четко упорядочил вид этой деятельности. Потому что возникает слишком много противоречий в отношениях с инспектирующими органами. Вот, например, многие инспектирующие и лицензирующие органы требуют, чтобы в организации была медицинская сестра стоматологического профиля, чтобы у нее обязательно были курсы ассистента стоматолога. Но в то же время эта же лицензирующая организация прекрасно знает, что в российской классификации специальностей отсутствует сестра стоматологического профиля и отсутствует должность ассистента стоматолога. Там четко обозначен средний контингент медицинского состава: акушерка относительно гинеколога, анестезист относительно анестезиолога, рентген-лаборант относительно рентгенолога, медицинская сестра поликлиническая. И все. Сестры стоматологического профиля там нет. Но инспектирующие требуют документ об усовершенствовании специалиста, о повышении его квалификации. Чтобы с ними не связываться и не трепать нервы, тотчас в медучилищах организуются какие-то платные курсы, где выдают эти документы. То есть, получается замкнутый круг: в стране отсутствует специальность, а ее искусственно создают, потому что этого требуют инспектирующие органы. И тут же параллельно кто-то начинает зарабатывать деньги, создавая курсы непонятного толка. Нонсенс. Каждый новый государственный лидер обещает навести порядок в законодательстве. Но ничего не происходит.
А вот еще один парадокс. В течение прошлого года наш факультет столкнулся с такой проблемой: многие главные врачи — и государственных, и негосударственных клиник — просили и настаивали на том, чтобы мы провели профессиональную переподготовку по той или иной специальности. Потому что лицензирующие органы стали требовать эту специализацию на каждого сотрудника. Хотя, по сути, если человек работает в своей специальности, тот же стоматолог или протезист, то никакая переподготовка ему не нужна. Но лицензирующие органы, просматривая документы сотрудников и не находя специализации, требовали с главных врачей ее провести, потому что в противном случае клиника не получает лицензии. И мы были вынуждены отрывать людей от производства, брать их на 3,5-месячную специализацию, потому что лицензирующие органы требовали, чтобы у всех работников были соответствующие документы. Хотя в рамках закона ничего об этом не сказано. Но иначе ему не дают этой лицензии, не продлевают и не хотят с ним разговаривать.
Если смотреть глобально, то сама организация стоматологической службы в стране совершенно не сбалансирована. У нас ничего не стоит открыть в любом подвале, в любом переходе стоматологический кабинет. В той же Германии вы не сможете этого так просто сделать. Есть количество населения, и есть установленные их правительством квоты на количество лечебных учреждений (неважно, стоматологических или каких других). И вы не откроете что-либо сверх установленного количества, каким бы мастером вы ни были и сколько бы у вас ни было денег.
А у нас законы издают красивые и грамотные, но, несмотря на это, клиники открываются и в подъездах, и в частных квартирах. И ведь каким-то образом владельцы умудряются получать лицензии. В нормативах прописано, что потолки должны быть не менее трех метров, а там не только рукой, а то и головой можно дотянуться.
Некоторые мои ординаторы, несмотря на отсутствие сертификата, уже работают. Они его получат, только когда закончат обязательное послевузовское образование, интернатуру или ординатуру. Но они умудряются работать. Их без сертификатов берут, и они работают. Как такое получается?
И потом, посмотрите, каких только вывесок нет: стоматология — косметология — кофейня. Мне недавно рассказали, что в синагоге кабинет открыли. Я собственными глазами видел вывеску: баня — стоматологический кабинет. Я понимаю, что мы не нейрохирурги, не кардиохирурги. И в бане или синагоге нельзя открыть кабинет кардиохирургии. Но хоть какая-то должна быть культура специальности…
И опять-таки инспектирующие и лицензирующие органы дают разрешения, дают лицензии. Наверное, и у них есть какая-то цель, потому что они знают, что будет осуществляться незаконная деятельность. А это позволит в дальнейшем брать с них огромные штрафы. Новый президент Медведев недавно сказал — у нас на одно работающее малое предприятие 35—36 инспектирующих органов. Так как же работать этому предприятию, если его все кому не лень контролируют? И пожарная, и СЭС, и участковый, и наркологический, и экологический… Когда предприятию работать? У него половина жизни уйдет на то, чтобы отбиться от всех проверок. Есть, конечно, проверяющие органы, которые приходят по графику, в рамках закона. Иногда — спасибо им — дают советы, как выстроить неправильно организованную позицию в учреждении. Но большая часть из них все-таки вымогатели. Поэтому будем надеяться, что слова Медведева о том, что нужно развивать малый и средний бизнес, сокращать количество инспектирующих органов, чтобы можно было развиваться и платить налоги, не останутся просто словами. Люди будут развиваться и платить налоги, если это станет соизмеримо со всеми позициями, которые окружают данное предприятие.
О приказах и их последствиях
— Профессор Леонтьев, который более двадцати лет является главным стоматологом страны, в прошлом году как-то сказал: «Я пережил четырнадцать министров здравоохранения СССР и РФ, но такого министерства, не понимающего специалистов, не прислушивающегося вообще к реальной врачебной, медицинской жизни, полностью глухой и слепой, я не видел». А законотворческая деятельность чиновников иногда просто не выдерживает никакой критики. Вот пример. В августе прошлого года вышел приказ № 553 за подписью исполняющего обязанности министра. Я не знаю, кто подавал на подпись эти документы, кто их оформлял, но все ВУЗы были поставлены в тупиковую ситуацию. Чтобы получить сертификат специалиста у нас на циклах, человек обязательно должен был иметь разрыв не менее трех лет между послевузовской интернатурой и ординатурой, должен был эти годы отработать и только после этого идти на узкую специальность. Как задним числом человек может отработать? Это же невозможно! Слава Богу, совсем недавно, 11 марта, этот приказ был реконструирован, и вступил в силу новый приказ № 112, где эта позиция исключена.
Но возник другой ляпсус: в классификаторе среди стоматологических специальностей появилась специальность «стоматолог-физиотерапевт». Я спрашиваю у профессуры, у заведующих кафедр, откуда это взялось — никто не знает. Кого-нибудь из нас приглашали на обсуждение? Говорят, что понятия не имеют. Есть такая специальность в общей медицине, но дело в том, что в стоматологических учреждениях нет стоматологов-физиотерапевтов. Но еще другой, более глубокий нонсенс — нет кафедр, которые проводили бы эту специальность. Ведь стоматологов-физиотерапевтов должны обучать преподаватели, сами являющиеся стоматологами-физиотерапевтами. А в стране нет ни одного такого специалиста! Кто же их будет обучать? Замкнутый круг! В рентгенологии есть общий рентгенолог, и он работает в рентгенологическом кабинете в обычной и стоматологической поликлинике. Так же закончивший лечебный факультет физиотерапевт работает в кабинете физиотерапии, причем не важно где — в кардиологическом диспансере, стоматологической поликлинике или обычной. А тут взяли и ввели эту специальность в стоматологию. Нонсенс.
Самое интересное, что нас не приглашают к сотрудничеству. Есть небольшая группа чиновников, которые занимаются законотворчеством. А есть лица, которые стоят во главе факультетов, заведующие кафедр, ведущие специалисты в своей области, но я не слышал, чтобы их пригласили на какое-то совещание, на какую-то конференцию. Выходит приказ, и все. А кто и как его составляет, непонятно. Какой-нибудь мелкий чиновник с медицинским образованием, который за свою жизнь белый халат, может быть, всего раза три одел. И все время с бумажками сидит, в галстуке и в костюме. Я очень надеюсь, что когда-нибудь ситуация изменится в лучшую сторону, и все будет происходить во взаимодействии, особенно законотворчество.
О конкуренции и сотрудничестве
— Меня часто спрашивают — возможно ли сотрудничество между владельцами клиник, то есть фактически прямыми конкурентами. И я всегда отвечаю, что возможно. Ведь в каждой клинике есть что-то свое, особенное. Например, в своей клинике я занимаюсь протезированием и имплантацией, но самое успешное мое направление — металлокерамика, безметалловая керамика. Моя докторская диссертация была первой в России диссертацией, посвященной металлокерамике. А кто-то делает успехи в хирургии. Какая-то клиника работает больше с прикусом или парадонтологией. Если каждый уверен в собственных силах, то можно и общаться, и делиться опытом. Почему бы и нет? Говорят, был один хирург, который когда делал надрез или оперировал, одной рукой держал скальпель и работал, а другой рукой прикрывал — чтобы не видели. А сейчас что скроешь? Залез в Интернет, а там все есть. Все диссертации, кандидатские и докторские должны обозначиться в Интернете. Все статьи, все работы. Скрыть что-то невозможно. Да это и не нужно. Если ты уверен в себе, то наоборот можешь сказать: да пусть продублируют, все равно как я не сделают. Я думаю, что нам обязательно нужно сбалансировать эту позицию. Когда в работе присутствует здоровая конкуренция, это хорошо как для владельцев, так в конечном итоге и для наших пациентов.
О факультете
— У нас одновременно по всем профилям, которые обозначены в специальности «стоматология», обучается более 200-х человек на бюджетных местах и более 100 платных. Сертификационные циклы обучения рассчитаны на 1 месяц, они идут почти круглый год, за исключением июля и августа. Получается, что по совокупности на факультете одновременно может учиться от трехсот до четырехсот человек. Коммерческие структуры — частные ООО и индивидуальные предприниматели платят за сертификацию в полном объеме. Муниципальные и государственные клиники обучают своих специалистов бесплатно. Помимо сертификационных курсов, есть еще и другие интересные направления. Мы проводим много дополнительных локальных циклов по новейшим технологиям. Как правило, это недельные или двухнедельные курсы.